плохая сказка

Ведь не с нами цунами, что же трясёт-знобит
поднебесный ковчег, стартующий в Урумчи,
и зазор между снегом и небом похож на бинт,
пропитавшийся алым светом.
Молчи, молчи 

про последний приют –
тут что не тюрьма, то скит,
а попробуй всердцах надеждой не заболей,
окунаясь в чумные глаза лубяной тоски,
пропадая в краю не пойманных соболей. 

Лягушачья не меркнет слава – из кожи вон,
не святую являя `заполночь простоту –
словно родинки, помертвевшие на живом
огоньки за бортом, побелевших небес тату. 

Пусть по жизни уже не светит, факир зачах,
поле лётное – словно вымерло – по прямой
переходит в трофейных сказочных кирзачах
безутешный царевич с бряцающей сумой. 

Что невесел-то?.. Реквизита с чужих болот
нанесло на три сказки – лучше не городи
про залётные стрелы, волшебный автопилот
и застенчивых жаб, пригревшихся на груди. 

По колено здесь всё – сугробы и горе. Впрок
только водка и хлеб, да вечная мерзлота
обесточенных глаз,
лёгкий флирт и тяжёлый рок,
да зияющий выход `за борт – дерзай, латай.